К публичной печати разрешается только при согласовании с автором.
При размещении в сети ссылка обязательна.

ВЕЧЕРНЯЯ ПРОГУЛКА
(о людях, собаках, весне и дыхании)

Был вечер прекрасного весеннего дня, и после многочасового сидения за компьютером неудержимо тянуло на улицу. Плюнув на ворох незаконченных срочных дел, быстро оделся – и на улицу, чтобы нечаянный звонок не изменил сложившихся планов.

Улица … Ещё нежаркое весеннее солнце уже склоняется к закату. Немного прохладно, но всё моё существо тянется к свежему воздуху, предчувствуя скорое тепло. Вкусный весенний воздух течёт внутрь. Вдох, выдох и снова вдох. Постепенно начинают разогреваться ступни ног, тёплая, густая волна поднимается неспешно вверх по телу. Встречные собаки, вопросительно поглядывают и тянутся любопытными носами к ногам. Не знаю, что привлекает их, неуловимый для человека запах или что-то другое, но по опыту знаю, что так реагируют они только тогда, когда нечто тяжёлое и «пухнатое», сконцентрировавшись поначалу в области стоп и лодыжек, начинает своё движение вверх.

Вдох, выдох, вдох … Четыре шага, восемь, шесть, двенадцать. Не важно количество, важно удержать ритм. И тело как бы подхватывает некая сила. Не надо думать о движении, вдох, выдох. Четыре шага, восемь. Иногда не хватает воздуха, и приходится немного сбросить темп, но дыхание само приходит на помощь, и снова – вдох, выдох.

Перекрёсток. Ненадолго останавливаюсь в некотором раздумье: а куда дальше? Но взгляд сам ловит направление, тело лишь быстро и точно повинуется, нет, не логическому решению, какому-то внутреннему алгоритму движения. Маршрут не выбирается, он просто рождается на ходу.

Группа подростков балуется огненным факелом. Один из них бросает его вдаль, и факел, задевая хрупкие веточки тоненького дерева, падает в сухую траву. Травы не много, она влажная и не загорается, но внутри меня вдруг закипает злоба. Останавливаюсь, до них метров около сорока, и просто смотрю в их сторону. Один из парней, тот, что бросал факел, отходит подальше, весь вид его говорит о готовности если не драться, то нахамить по-крупному. Другой подбирает факел и начинает его тушить. Поворачиваюсь, мой путь дальше.

Свежий весенний воздух. Вдох, выдох. Тепло уже поднялось, разлилось по телу, и встречные собаки уже не тянутся ко мне носами, но как-то по-особому смотрят в глаза. Как будто незримая связь возникает между нами в эти моменты.

Вот и «Ковш» - раньше «Гавань Петра I», а сейчас запущенная стоянка катеров и лодок с полузатонувшими судёнышками. Грязный серый лёд уже подтаявший у берега, по которому иду.

Вдруг слышу собачий вой, не угрожающий или радостный, а предсмертный. Оглядываюсь, так как минуты полторы назад видел оставшегося сзади красивого немецкого овчара, гуляющего с хозяйкой, и чуть позже красавца сеттера, радостно выскочившего из подъехавшей машины. Не случилось ли чего?

Нет, собак не видно. А вой продолжается. Замечаю, что он доносится справа, от воды. Прохожу чуть дальше и вижу, на обоих берегах народ, а прямо посреди «Ковша» в полынье кто-то барахтается. Приглядываюсь, вроде собака, но почему с того берега кричат: «Переворачивайся на спину и выползай»? Оказалось их двое, большой бело-рыжий пёс и его вроде нетрезвый хозяин незнамо как оказавшиеся на льду.

…Уже с двух сторон к полынье подходили люди, двое с верёвкой и один с широкой доской. Уже кинули барахтающемуся в воде человеку верёвку с криками: «Обвяжись!» и он, уцепившись за неё замёрзшими руками, как на буксире стал выезжать на лёд. И только тогда из полыньи на лёд выпрыгнул ПЁС. Выпрыгнул сам, без посторонней помощи!

Меня это поразило. Ошарашило. Ещё подъезжали милиция и пожарные, а когда я отошёл уже на полкилометра, к месту происшествия промчались машина МЧС и скорая. И было ясно – человека всё равно бы вытащили.

А я шел и поражался преданности собаки, которая барахталась в ледяной воде вместе с хозяином. Каким страшным утробным воем звала она на помощь и как до последнего оставалась с ним рядом. Не выскочила и не убежала, трусливо поджав хвост, сославшись на занятость и неотложные дела.

Вдох, выдох. Четыре шага, восемь … А я шел и думал о том, насколько всё-таки они, братья наши меньшие, чувствительнее нас, как тонко чувствуют нашу беду и как могут передать простыми доступными им средствами огромную гамму чувств. О том, что человеку ещё так многому можно и нужно научиться у окружающего мира.

И один вопрос теперь не даёт мне покоя: «Способны ли мы, люди, «цари природы», так остро чувствовать чужую беду и быть такими же преданными, как этот простой непородистый пёс?»…